Jamais vu

...     - Почему всё так?     Я не знаю, почему. Быть может, я сумасшедший, потерявшийся в лабиринте извилин собственного мозга. Я и вправду — не знаю.     Твои стеклянные поцелуи разбиваются о моё тело и рассыпаются по коже солёными брызгами. Твоё осторожное дыхание становится ветром, который сбивает с ног моё мироздание. Моё сердце подрагивает и трепещет кровавой каплей на острие ножа, что называется вечностью. Мирабелла! Тебя зовут Мирабелла, я знаю. Мария — это было бы слишком приземлённо для тебя.     - Ма-ша. Я всего лишь Маша, миленький.     Где-то, в другом измерении пространства и времени, это уже было. Была эта простыня с казённой биркой чёрными цифрами; был этот запах давно не крашенных стен, смешанный с ароматом духов «Coriandre»; были поцелуи, горькие, как прощальное письмо. И опадающий листьями вечер за окном. Ты помнишь?     - Всё когда-нибудь уже было.     Всё когда-нибудь уже было. Даже то, чего никогда не было. И ты была, и я. И вместе мы тоже были. Скажи, были?     - Мы и сейчас вместе.     Ты моё дежавю, Мирабелла. Мы вместе, но мы — порознь. Иногда мне кажется, что было бы лучше наоборот. А иногда я вообще не знаю, что лучше.     Не говори ничего! Просто дыши мне в щеку, мне это нравится.     Я помню, помню! Да, был ветер тогда - такой ветер, что жёлтые листья стучали в окно как костяшки пальцев. Давно не крашенные стены пахли временем и пустотой. И бирка на простыне. Мы смеялись над ней, ты складывала цифры. И так радовалась, когда номер оказался счастливым! Я помню... Ты любила меня.     - Я и сейчас тебя люблю.      Ты моё жамевю, Мирабелла. Я хочу, чтобы ты была моим жамевю. Чтобы не было прошлого. Той гостиницы, аллеи, кафе на набережной, чёрных цифр на белой простыне. Девять, два, шесть, ноль, восемь, девять. Видишь, я до сих пор помню. Они преследуют нас! Зачем? Что мы им сделали?! Мы всего лишь два человека, потерявшиеся в бесконечности причин и следствий.     Будь моим жамевю, Мирабелла? Давай хотя бы сделаем вид, что ничего не было.     - Но всё было! Я не позволю тебе забыть!     Мне тревожно. Почему мне так тревожно? Хочешь, я почитаю тебе стихи?.. Нет, не буду! А то ты опять расчувствуешься и станешь плакать.     Помнишь, там, в номере, мы мечтали о нашем будущем?.. Как глупы мы были, правда? Теперь-то я стал умным и мечтаю только о прошлом. Прошлое — это то, чего жизнь у тебя уже никогда не отнимет. Давай помечтаем о прошлом?     - Я не умею. Или разучилась.     Жаль. В далёкой стране, куда поезда не ходят, и только ветер доносит мой одинокий крик... Я как тот мальчик из далёкой страны - всё о чём-нибудь сожалею. Кричу, а никто не слышит.     - Сашенька...     И хорошо, что не слышат. Давай разговаривать молча? Глазами. Руками. Мыслями. Слова так тяжеловесны! Подожди, вот сейчас я выну из головы эту пакость и мы поговорим...     - Не уходи. Пожалуйста, не уходи, Сашенька! Я больше не могу, я устала!.. Не уходи, а?     Да куда же я уйду от своего прошлого! От своего дежавю-жамевю. Оно сидит во мне. Сидит тихо, как мышка. И только грызёт, грызёт, грызёт...     Куда ж я уйду... От кого? Нельзя выйти из пустоты - не на что опереться. Архимеду тоже нужна была точка опоры. Дурень... Хотел сдвинуть землю. Да кто бы ему позволил!     Я тоже хотел. Ты обещала помочь...     А потом бросила меня.     - Я не бросала тебя, мой хороший. Я никогда...     Уехала на автобусе, по жёлтым листьям. Твоё лицо в окне — последнее, что я видел. И только запах бензинового перегара долго ещё стоял в носу... Я только не понимаю — почему. Почему ты меня оставила? И теперь приходишь, чтобы мучить меня... У меня голова болит. Больно-то как! Это всё дурацкая сосулька в голове не хочет растаять...     - Нажать на кнопку?     Что?.. А, да, жми, наверное, пора... Нет! К чёрту кнопку! Я хочу тебя! Мирабелла, сладкая моя! Жамевю! Жётэм! Иди ко мне! Ещё раз, один только раз, последний, как прежде, как тогда... Совокупимся воедино! На ковре из жёлтых листьев, в платьице... Не то... Подожди... Девять, два, шесть, ноль...     Проклятая сосулька! Как больно-то, а! Мирабелла!... Тише, тише, не брыкайся...     О грудь лилейная твоя, о эта сладость губ медовых!.. Мирабелла...     Чья-то могучая рука хватает меня за волосы. Ещё другие руки обхватывают за пояс, отрывают, поднимают, переворачивают.     Ах ты дрянь, дрянь, ты таки нажала на кнопку!     - Сашенька...     Их трое, в белом. Один — Парфёнов, бывший борец. Вся жизнь борьба, а, Парфёнов?     Двух других не знаю. Но тоже сильны. Сноровисты. Пеленают быстро. Сноровисты, сноровисты — пеленают быстро-быстро... Парфёнов, вынь сосульку, а? Не могу больше!     Один из двух других обнимает тебя за плечи — слишком вольно, слишком трогательно — достаточно близко для того, чтобы быть убитым сегодня же ночью! Нельзя безнаказанно обнимать моё жамевю!     Ты покорно выходишь рядом с ним из палаты в коридор. А я остаюсь.     И, вдавленный в пол, в этот ненавистный линолеум, в цвет опавших листьев, я кричу тебе вслед.     Не мигают! Слезятся от ветра! Безнадежные! Карие вишни! Возвращаться — плохая примета! Ты меня никогда!..